Я читаю чужую жизнь, холодная паника цепляется за пальцы, - я не помню твоего имени... Помню только взгляд, - немного шальной, вдосталь напившийся живых песен того холодного вечера. Но октябрь позорно бежал, оставляя черные кляксы следов, бросив в облака голые ветви. Я опоздала, не успела спросить, как тебя звали...
Теперь ты грустишь снежными вечерами, когда липкие хлопья печали виснут на стекле, пачкают подоконник, а балкон распахнут и призрачная тень штор и сигаретного дыма рвется от холода.
Тебе мрачно, свет погашен, в тишине живут только резкие щелчки клавиш, глухое «тап-тап» складывается в причудливые перипетии злых сказок, но, ты знаешь, король сбежал вместе с Октябрем, а дураку корона слишком велика, поэтому он забавляется тем, что колет пустые грецкие орехи большой государственной печатью...
Серая тоска свернулась в клубок под твоим столом и прокушенно скулит...
Позволь мне побыть твоим кусочком солнца, - посмотри, какой красивый закат, - будто кто-то случайно пролил расплавленное золото в зияющую синеву неба. Река почти замерзла, лед уже не тает, только изломался нервными призрачными кусками и капли золота падают в воду, разбиваять на сотни, тысячи крохотных солнц... Обещай мне не грустить, - взахлеб кричу я, и ты тихо улыбаешься, - одними губами, - тень тебя прежней, - и шепчешь, - по воде бежит золотая нитка. Здесь так тихо и кажется, что это другой мир...
Послушай, здесь, - у твоих ног – тихо-тихо шепчутся опавшие листья, ждут снега, чтобы укрыться им, как пушистым белым одеялом, заснуть до весны и видеть сны о ласковых солнечных лучах. Я возьму тебя за руку, согрею в теплых ладошках твои озябшие пальцы, и мы пойдем по крикам чаек за этой тонкой нитью прямо в расплавленное золото, что разлито сейчас по небу, а Осень будет целовать нам колени и баюкать плачущий ветер...
Смотри, какое небо пронзительное, - оно отражается в твоих глазах... Расскажи мне, где спрятан город, в котором люди достойны одиночества? Такой странный город, - хитросплетения улиц, лабиринты жизней, шаги по бесконечным тротуарам, отдающие в голову слабой пульсирующей болью. Листья, летящие к земле, взгляд, шаркающий по лицам. Ресницы, как стрелки часов отмеряющие пустые дни. Хлоп, хлоп, по узорам неба, меж рваных туч. Не грусти, слышишь...?
Пожалуйста, не грусти...
Теперь ты грустишь снежными вечерами, когда липкие хлопья печали виснут на стекле, пачкают подоконник, а балкон распахнут и призрачная тень штор и сигаретного дыма рвется от холода.
Тебе мрачно, свет погашен, в тишине живут только резкие щелчки клавиш, глухое «тап-тап» складывается в причудливые перипетии злых сказок, но, ты знаешь, король сбежал вместе с Октябрем, а дураку корона слишком велика, поэтому он забавляется тем, что колет пустые грецкие орехи большой государственной печатью...
Серая тоска свернулась в клубок под твоим столом и прокушенно скулит...
Позволь мне побыть твоим кусочком солнца, - посмотри, какой красивый закат, - будто кто-то случайно пролил расплавленное золото в зияющую синеву неба. Река почти замерзла, лед уже не тает, только изломался нервными призрачными кусками и капли золота падают в воду, разбиваять на сотни, тысячи крохотных солнц... Обещай мне не грустить, - взахлеб кричу я, и ты тихо улыбаешься, - одними губами, - тень тебя прежней, - и шепчешь, - по воде бежит золотая нитка. Здесь так тихо и кажется, что это другой мир...
Послушай, здесь, - у твоих ног – тихо-тихо шепчутся опавшие листья, ждут снега, чтобы укрыться им, как пушистым белым одеялом, заснуть до весны и видеть сны о ласковых солнечных лучах. Я возьму тебя за руку, согрею в теплых ладошках твои озябшие пальцы, и мы пойдем по крикам чаек за этой тонкой нитью прямо в расплавленное золото, что разлито сейчас по небу, а Осень будет целовать нам колени и баюкать плачущий ветер...
Смотри, какое небо пронзительное, - оно отражается в твоих глазах... Расскажи мне, где спрятан город, в котором люди достойны одиночества? Такой странный город, - хитросплетения улиц, лабиринты жизней, шаги по бесконечным тротуарам, отдающие в голову слабой пульсирующей болью. Листья, летящие к земле, взгляд, шаркающий по лицам. Ресницы, как стрелки часов отмеряющие пустые дни. Хлоп, хлоп, по узорам неба, меж рваных туч. Не грусти, слышишь...?
Пожалуйста, не грусти...
Спасибо *смущенно*
Это от серых дней... Для одного очень хорошего человека *улыбается*
*грустно улыбается*
Так мне и грустно.
Уточняю - мне было грустно, когда я это написала. Это отнюдь не перманентное состояние.
*мурлычет*