…просыпаюсь песком сквозь чьи-то пальцы… просыпаюсь…

Сегодня непременно буду ждать солнца, сидя на подоконнике и завтракая теплыми - с пылу с жару - сладкими домашними булками и молоком…

Форточки раскрыты настежь, а мне совсем не холодно, меня ласково греет любимый старый плед. Звезды послушно падают в протянутые ладони и кутают их зыбким блеском.

Шершавым теплым язычком лизнуло в нос новорожденное утро, и первый лучик солнца притаился в ворохе сброшенных ночью с постели мягких игрушек. В неярких бликах танцуют вальс пылинки. Стекла сплошь разрисованы замысловатыми кругами-перекрестьями, на окровавленной рябине суетливо завтракают снегири. В моих спутанных кудрях застряли вчерашние снежинки…

Ветер тихо шелестит – утро-доброе-доброе-утро-снежное-нежное-зимнее-мягкое-утро… Звякает замершими за ночь березовыми ветками-колокольчиками, чтобы подразнить угрюмые клены.

У меня ведь получилось! Я сложила ночью слово «вечность» из рассыпавшихся на острые осколки-лезвия сосулек! Только не пугайся! На руках моих не кровь…

Котенок-утро мурлычет, играясь с лежащим на полу краем тяжелой шторы. Даже будильник удивленно приумолк, зачарованный этим диковинным зверьком, сотканным из самых первых, самых робких бликов зари, тихонько крадущейся с Востока. Настороженная ночь спешит уползти поскорее в темный угол комнаты, спугнутая нежным мурлыканьем и бодрым звонком наконец оправившегося от смущения будильника.

Стаскиваю с неба золотые, как праздничные пироги, которые печет мама, ломти Луны. Они рассыпают искры-крошки, а котенку вдруг разонравилась штора с пушистой кисточкой, и он принимается гоняться по комнате за стремительно ускользающими капельками света.

А я… тихо улыбаясь бреду в душ, смывать остатки кошмаров и тишины тугими горячими струями. Сегодня я не буду старательно рисовать холодную равнодушную – равнодушную ли? – маску… Расчесываю волосы, на ковер тут же высыпается ворох алмазных хлопьев…

Мне больше не нужна багряная осенняя корона, я разламываю засохшие листья в крошево. Будто бы ненароком роняю их в снег. Щедро сыплю туда же серебристую пудру и цветные блестки, чтобы моему котенку было, чем поиграть, пока я буду учиться и беспричинно-бесцельно бродить по Городу…

В мою звонкую от тоски комнату сегодня пробралась чтобы немного вздремнуть – досмотреть сладкие утренние сны – радость… Укрываю ее пледом, чтобы не зябла во сне…

Котенок легко вспрыгивает на стол, трогает лапкой клавиатуру, ткнувшись носом в теплый еще после ночной бессонницы монитор, сердито фыркает…

Не спеша собираюсь… сбрасываю в пакет то, что может пригодиться сегодня…

Завершающий штрих - капля духов… в привычной гамме - новая нотка – сладковато-терпкий аромат Свободы-От-Всего…

Солнечный котенок прыгает прямо в оконное стекло.

Устроенная мной радужная свалка взметается с пушистого ковра, просвечивается на мгновение скользнувшими сквозь морозные хитросплетения солнечными лучами… время хохочет, закинув голову вверх… я улыбаюсь… впервые за много дней…

- Катена, иди завтракать!

- Тсс! Не спугни мою радость! *заговорщицки улыбаясь*

И мы болтаем о чем-то беспечно-смешном целое утро – тоже впервые за много дней…

Надеваю свою пушистую шубу, целую Ба в щеку… И, тихонько напевая себе под нос что-то совсем невнятное, но светло-солнечное, как мой нечаянный гость, я на цыпочках выхожу из дома, оставив за собой шелестящий ветер… утро-доброе-снежное-нежное-утро…

Привычка ломать действительно не проходит бесследно… да она никуда и не уходит... как максимум - ломается сама и, оставляя тонкую цепочку потеряно хромающих следов, сиротливо отползает в угол зализывать раны.

Не ври себе, детка, - ты не умеешь беречь, ты не умеешь хранить… Каким-то неведомым образом тебе в руки попадают бесценные вещи, а ты тут же начинаешь плакать в предчувствии, что не сумеешь их удержать... от болезненного ощущения их непостижимой хрупкости в твоих ласковых слабых руках…

Вот так.

Я не могу сохранить даже свою сказку.

*тихий шепот* …помоги…

Это все тишина и мой психоз…